В Мариинском театре каждая балетная премьера приравнивается к чему-то сверхъестественному, так как происходит крайне редко и не всегда метко. Фестиваль «Звезды белых ночей» в прошлом году был ознаменован премьерой балета «12» Александра Сергеева, а в этом – дилогией Юрия Посохова  (балет «Чудесный мандарин» и опера «Замок герцога Синяя Борода»). Здесь необычно всё: от располагающегося на сцене оркестра до музыки (Бела Барток), от выбора локации для показа таких неоднозначных спектаклей (историческая сцена театра) до легких мистификаций. Безусловно, новое манит, притягивает, а когда видишь на афише имена Кимина Кима, Дианы Вишнёвой, Михаила Петренко, то и за исполнительский уровень можно быть спокойным. 

Диану Вишнёву можно назвать новатором и движущим мотором театра по части современной хореографии. Эта балерина всегда раздвигала границы себе, а соответственно русскому зрителю, для которого западные имена современных хореографов были долгое время неизвестны, воспринимались как нечто инородное в стенах Императорского театра. Мы существоали в парадигме «Великий классический русский балет» и в этом коконе было весьма комфортно, но меню должно всё же отличаться разнообразием, а бросить вызов возможностям своего тела, по словам самой Дианы Викторовны, можно, танцуя очень разное, очень неудобное, очень противоречивое. Именно Д. Вишнёва, имея богатейший опыт работы в ABT (American Ballet Theatre), сотрудничая с европейскими хореографами, начала опасную, но по факту благодарную работу по приобщению русского зрителя к новой оптике. Она «при(в)несла» в родной театр «Парк» А. Прельжокажа, с ее подачи состоялся и ряд других премьер. 

Два показанные спектакля не поставлены специально для сцены Мариинского театра. Юрий Посохов когда-то сделал их по заказу Кливлендского оркестра в США. Михаил Петренко, давно исполняющий партию Синей Бороды, выступил с идеей переноса одноактных оперы и балета, а Диана Вишнёва ее поддержала. Спорный выбор, любопытный, но посмотрим, во что он трансформируется в дальнейшем. 

Музыка Б. Бартока крайне сложна для восприятия. Это совершенно не тот случай, когда ты с комфортом устроившись в кресле концертного зала, с закрытыми глазами наслаждаешься движениями мелодии, переливами гармонических ладов, понимаешь (даже интуитивно) строение музыкальных фраз. Здесь всё иначе: нервно, додекафонично, местами неприятно и даже нелогично.

У Бартока минимальный опыт создания произведений для театра: два балета и всего одна опера. Может быть, это и хорошо, что он остановился. Постановщик настаивает, что «Чудесный мандарин» и «Замок герцога Синяя Борода» должны идти в связке, они монтируются по характеру, по сюжетным перекличкам, цветовой гамме костюмов. Это, несомненно, так, но логичнее, на мой взгляд, было начать с «Синей Бороды», показав в ретроспективе французскую народную сказку с главным герем – мистическим демоном, убивающим своих жен, а потом уже перейти к «Мандарину», который более ориентирован на современность. Хорошим переходом-связкой послужил бы и балетный номер в конце оперы, он стал бы таким связующим звеном между голосом и танцем. 

Итак, какой же она была, премьера одноактного балета «Чудесный мандарин»? 

Как человек, всю жизнь работающий со словом, не могу, уже посмотрев спектакль, не остановиться на названии. «The Miraculous Mandarin» — так звучит оно на английском, и если мы откроем Кембриджский словарь, то найдем такое определение слову miraculous: «unusual and mysterious because of being caused by God, or very surprising and unexpected» (необычное, загадочное, непостижимое, созданное Богом; или что-то удивительное и нежданное). Русское прилагательное «чудесный», несомненно, проигрывает по коннотативной гамме английскому. То, что показал нам Кимин Ким в эти скромные 15 минут нахождения его на сцене, — это поистине непостижимое, загадочное, Богом ведомое.

Сам по себе сюжет до неприличия прост: уличная девица с низкой социальной ответственностью (Диана Вишнёва), работая в связке с бандитами (Алексей Тимофеев, Роман Малышев, Евгений Коновалов), завлекает, танцуя в окне, клиентов с улицы. Когда же они (Константин Зверев, а затем Александр Сергеев) появляются в комнате, бандиты их благополучно грабят. Однажды на пороге незатейливой жизни девушки и троицы хулиганов появляется восточный красавец – мандарин (id est высокопоставленный чиновник в Китае). Ну и тут можно забыть про либретто (хотя программку настоятельно рекомендую купить, там очень достойно организована иноформация о Бартоке и приведено очень неплохое интервью с Ю. Посоховым), потому что Кимин Ким (мандарин), на мой взгляд, поднимает фабулу на порядок выше, усложняет этот площадной вульгарный сюжет. Но… обо всём по порядку. 

Состав спектакля исключительный, это и спасает постановку. Диана Вишнёва, конечно, «универсальный солдат». Не знаю, что должно произойти, чтобы балерина добровольно покинула сцену. Она из тех артистов, кто всегда найдет себе что-то, что до конца дней будет держать ее максимально близко к танцу. Весь балет (35 минут) она на сцене и почти всегда в движении. Поражает способность быть органичной и в «Ромео и Джульетте», и в «Парке», и вот в таком материале. Действительно браво! Тут сразу хочу отметить крайне неудачные костюмы (девушки и хулиганов): корсет из экокожи при вращении прокручивается в руках партнеров, шорты некрасиво «режут» ягодицы, а молодых людей нарядили просто в ужасающего вида плюшевые леопардовые штаны, которые скорее определяют нетрадиционную ориентацию, но не брутальный резкий характер бандитов. Интересно решено появление «клиентов»… прямо из сидящего на сцене оркестра. Первый, Константин Зверев – скрипач в очках, которого «облапошить» ничего не стоит, а второй, Александр Сергеев – трубач, который тоже со своей скромностью и интеллигентностью даже не понимает, что, собственно, с ним произошло. Блестящие образы, очень необычные и нисколько не юмористические, как может показаться на первый взгляд. История с ними разворачивается стремительно, чтобы уступить место главному «диалогу» спектакля. 

Кто бы что ни говорил, но амплуа – великая вещь! Не надо стремиться к универсальности, к тому, чтобы поставить галочки на всех партиях классического репертуара. Нужно играть то, что органично, созвучно, гармонично. Кимин лучше всего блистает в балетах, где 100% попадание в амплуа. Он великолепен в «Баядерке», «Корсаре», «Push Comes to Shove», «Рубинах», «Ленинградской симфонии» (да-да!) и, конечно, в ролях восточных красавцев. Когда он впервые появился за оркестром в кобальтово-ультрамариновом костюме блестящего атласа, то сразу напомнил мне Чоу Юньфата в обожаемом мною фильме «Анна и король». В этой поступи, фигуре, профиле есть благородство, порода, стать, красота, сила и правда. Да, фривольно танцующая девушка завладела его сердцем, но он ни разу не унизился перед ней, не преследовал в маниакальном синдроме. Более того, на какие-то минуты даже показалось, что «жертва» стала победителем, и сама роковая красавица влюбилась не менее сильно, чем китайский гость. Он смиренно и четко шел к завоеванию своего трофея, его пытались распять, убить, повесить, но он воскресал вновь и вновь. Не думала, что напишу это в адрес танцовщика, но обращайте особое внимание на руки Кимина Кима! Это отдельный спектакль. Жизнь мандарина, как и сам спектакль, обрывается лишь с поцелуем девушки и тогда же мы видим ее природу, которая ни на грамм не изменилась: она осталась  такой же жестокой, бессердечной, эгоистичной. Девушка любить не может, она может пользоваться людьми и потом выбрасывать их за ненадобностью. Остается ли после балета правильное ощущение драмы? Да. Благодаря кому? Только благодаря корейскому гению, мираклю наших дней. Он затмил собой и Диану Викторовну (простите, но как есть), и скудность  сценических решений (я про американский стиль оформления сцены – два стула, три веревки и четыре палки… зато гастролировать удобно), и слабую хореографию, которая только временами коррелировала с музыкой Б. Бартока, и, думаю, себя прежнего. Здесь Кимин иной, таинственный и завораживающий. Я – визуал и не могу не сказать про особый эстетический эффект, когда ближе к финалу балета на вращениях с угольно черных волос танцовщика в стороны разлетаются сотни капель пота, сверкающих в лучах софитов. Странное «удовольствие» — скажете вы, но это те мелочи, которые, как недостающие фрагменты мозаики, тоже работают на картину в целом. 

Меня очень много людей за последние два дня (включая московских балетоманов) спросили, стоит ли идти. На  балет «Чудесный мандарин»? Думаю, нет, а на Кимина Кима в балете «Чудесный мандарин» — однозначно да! 

По какой-то причине сайт не захотел загружать видео файлы, но, возможно, это и к лучшему. За фото не судите строго. Что может телефон против профессиональной оптики?