Очень часто труд педагогов называют неблагодарным. Ученики вылетают из гнезда и редко вспоминают, кто был их проводником по тернистым зарослям профессионального становления. Мне думается, что вдвойне тяжело людям творческим, которые позади оставили свою карьеру, не случайно очень многие не могут преподавать, так как не в силах уйти от сравнений, рефлексии, сожалений об упущенных возможностях, меланхолии. Редкий человек способен перевернуть страницу своей жизни и начать писать новую, совместную со своими учениками, отдать им всё без остатка, и в конце концов иметь мужество произнести фразу «Победителю — ученику от побеждённого учителя». И сделать это с радостью, благоговением и гордостью. Именно такой педагог и трудится много лет в Академии Русского балета им. А.Я. Вагановой, «наш» греческий итальянец с русской душой — Фетон Миоцци.

Хочу начать с поздравления, Уважаемый Фетон. На недавно прошедшем Международном конкурсе артистов балета в Москве Ваши ученики заняли призовые места. Это всегда и победа педагога. Н.М. Цискаридзе часто говорит, что есть «конкурсные артисты», а есть артисты больших сцен, способные на себе вытянуть целый спектакль. 

Это абсолютно верно, потому что выиграть конкурс – это еще не значит стать успешным. Несомненно, нужно быть технически подкованным человеком, способным, смелым, ведь для конкурсов нужно иметь стальные нервы и далеко не каждый выдержит такую психологическую нарузку. К сожалению, опыт показывает, что людей, выигравших конкурсы, потом не поставишь в спектакль, потому что они не соответствуют канонам сцены. К примеру, коренастый, невысокого роста, но невероятно техничный человек не может выйти в партии графа или принца. Есть эстетика балета. Конкурс – это всё-таки о другом, это личная победа, где ты, соревнуясь, доказываешь себе что ты чего-то стоишь. Светлого будущего это точно не обеспечивает… к сожалению.

Вы упомянули сейчас понятие эстетики. Не могу не спросить про амплуа. Бытует мнение, что в XXI веке его не существует. Существуют способности тела. Если ты можешь танцевать данную партию, справляешься с ней – значит танцуй. У всех равные права. Каково Ваше мнение на этот счет? 

Не могу согласиться с этим. Артист может справляться с техникой, но на него смотреть нельзя. Он далеко не всегда может понять роль, быть эмоциональным. Амплуа для меня – это абсолютный симбиоз и технических возможностей, и внешних данных. Конечно, найти такого человека очень трудно. Когда артист обладает прекрасными внешними данными, высоким ростом, имеет прыжок, вращения, то ему, разумеется, будет проще с таким потенциалом. Однако мы знаем и примеры, когда, казалось бы, человек не соответствует амплуа, но настолько вживается в образ и делает роль своей, что зрителя это убеждает, несмотря на какие-то физические несоответствия. Но это крайне редко, конечно. 

В одном из своих интервью Вы сказали, что молодое поколение должно воспитываться на хороших произведениях, которые формируют хороший вкус, а хороший вкус – это старые версии спектаклей, если мы говорим про балет. Трудно не согласиться, но есть крайне популярная идея о том, что с современным молодым человеком нельзя говорить на таком архаичном языке прописных истин. Нужно менять язык, модернизровать его, чтобы не было скучно, чтобы было интересно. Разделяете Вы это мнение и считаете ли, что поход в театр – это, прежде всего, работа?

Молодого человека нельзя просто взять, привести в театр и сказать: «Смотри!». Его нужно обучать заранее, формировать его вкус, тогда будет понимание, куда он пришел. Если объяснить заранее, что это за произведение, какой период в нем показан, как тогда думали люди, то ребенку скучно не будет. 

А скажите, пожалуйста, какой он, Ваш современный ученик?

Ученики очень меняются. Я выпускался 30 лет назад из Академии (прим. Академия русского балета им. А.Я. Вагановой) и тогда для нас педагог был сродни Богу, второму отцу, наставнику. Мы подчинялись ему бесприкословно. Сейчас, Вы сами видите, много развлечений, связанных с компьютерами, гаджетами. Наше преподавание отодвигается на второй план. Мы ведь знали и занимались только балетом, потому что больше ничего не было. Жизнь у нас, конечно, была другая. Кино, театр и всё собствено. С одной стороны есть прогресс, но с другой – есть регресс, потому что степень заинтересованности не та, что была у нас. Дети теперь просто открывают интернет – и вся информация доступна. Нам, как педагогам, достаточно сложно воспитать их. Девочки приходят более целеустремленные, они душой уже прикипели к балету, с мальчиками труднее. Их часто приводят родители, которые за этих мальчиков заранее выбрали путь, а для них – это не основная цель в жизни. Если есть понимание, что ты осваиваешь будущую профессию, то надо вкалывать ежедневно, отсматривать сотни спектаклей. Иногда заинтересовать мальчиков удается, но часто нет.

Вы как-то сказали, что ни в коем случае нельзя унижать и оскорблять ученика. Не могли бы определить грань между требовательностью и условным преподавательским деспотизмом? Стоит открыть ютуб с уроком Николая Максимовича – вот  тебе и крики, и оскорбления, и «физическое воздействие» на ноги, которые неправильно встали в арабеск. Мне такая методология очень знакома. Я тоже как раз из того поколения, кто на себе больше ощущал кнут и реже лакомился пряником. Наверное, так и закаляется характер. Как Вы находите баланс?

А Вы знаете, у нас ничего не изменилось (смеётся). Ребенок – это психолог, он прекрасно понимает, когда педагог кричит, потому что требует, хочет добиться результата, а когда кричит с целью оскорбить. В основном ученики не обижаются, понимают, что стараемся мы ради них. Иногда нервы не выдерживают, потому что хочется после всего сказанного, показанного получить результат. Бывает, что обижаются, родители письма пишут. Мы продолжаем так воспитывать детей, потому что в классе должна быть дисциплина, а они же быстро расслабляются. Я присутствую почти на всех уроках Николая Максимовича, нередко его замещаю, и готов ответственно заявить, что каждый эмоциональный всплеск необходим и нацелен на результат. Когда педагог излишне мягок – ученик садится на шею. 

Сейчас дети буквально с 10 лет уже ведут социальные сети, есть Инстаграмм (запрещенная в РФ организация) звезды, которые постят каждый свой шаг. Популярностью пользуются блоги артистов, или учеников АРБ, которые публикуют фрагменты уроков, своих упражнений итд. У многих появляются рекламные контракты. Это же отводит их в сторону от того, чем они должны заниматься, нет?

Для нас главное – чтобы они в школе успевали. То, что они делают в жизни вне стен Академии – их дело, мы не можем туда лезть. Если ребенок успешен, у него хорошие результаты, а параллельно он ведет какую-то свою страницу – так пусть себе ведет! Принимать меры надо, когда страдает его успеваемость и приоритеты смещаются. 

Вы как зритель любите ходить на тех артистов, которые способны удивлять, вызывать слезы, которые для каждого спектакля будут находить новые краски, выражать другие эмоции. Кто из ныне живущих, или уже ушедших танцовщиков так  на Вас действует?

Это не один человек. Могу сказать, что артисты прошлого поколения, если обратить внимание, не обладали такими данными, какими танцовщики обладают сейчас, такой сумасшедшей техникой, но при этом их запоминаешь, они остались в веках. Почему? Потому что они играли на сцене так, что их не забыть никогда, ведь балет – это не гимнастика, это искусство. Была одна звезда в Мариинском театре (не буду называть имя), так вот она была настолко красива и эмоциональна, что ее после спектакля всегда ждали у служебного входа, чтобы поздравить и просто посмотреть на нее. Когда она выходила, ее вообще никто не узнавал, она была совершенно другая: простая, довольно обычной внешности. На сцене же казалось совершенно иначе, люди замирали от восторга при виде ее. Это и есть настоящий артист, умеющий перевоплощаться и завораживать других. Не так важно, какой ты в жизни, важно, можешь или не можешь передать весь спектр эмоций на сцене. 

Хочу поговорить о связи России и Италии. У Вас греко-итальянские корни, но родной язык – итальянский. Наши страны тесно переплетены, итальянцы строили Петербург, для Императорского балета сделали много (Э. Чекетти, Мария Тальони и ее отец). Как Вы думаете, есть ли сейчас «национальность» у артистов балета? Надо ли выделять русских танцовщиков, датских, французских итд. Важна школа?

Вы знаете, важна школа, безусловно. Если говорить о русской школе – конечно, она выделяется всегда и разумеется в лучшую сторону. И во мне не говорит факт принадлежности к русской методике, любви к alma mater, жизнь в России. Что бы ни говорорили, как бы ни упрекали в архаичности, утаревших принципах, в итоге она самая логичная, самая танцевальная. Русская балетная школа – это бренд, который останется символом России наряду с литературой, к примеру. Никто же не будет оспаривать величие итальянской живописи, так и никто не будет оспаривать величие русской школы.

Да, Вы уже долго работаете педагогом, но когда-то сами были учеником и огромное значение в артистической судьбе сыграла Ваша мама. Она и настояла в свое время, чтобы Вы поехали учиться именно в Петербург. Что для Вас значит мама и какую роль семья играет в жизни будущего балетного артиста?

Мне даже сложно ответить на этот вопрос, потому что для меня мама – это всё. Это не объяснить даже. Итальянцев иногда обвиняют, что они слишком привязаны к матерям. Много произведений существует, песен, посвященных матери. Если это так, то тогда я самый ярко выраженный итальянец, потому что наша связь с мамой настолько тесная, что она не просто сыграла большую роль в моей судьбе, она просто мое всё! Сказать, что я ее люблю – это было бы слишком мало, сказать, что она моя жизнь – это тоже слишком мало. Да, она воспитала меня в строгости, но что я бы сделал без нее? К сожалению, мы все знаем, что родители не вечны и когда я думаю об этом, мне становится страшно. Мама – первый советчик, первый слушатель. У меня замечательная жена, отличные друзья, но это не то же самое и дай Бог ей здоровья на многие годы! 

А какие для вас места являются знаковыми в Италии и в России? Если Вам нужно набраться сил, восстановиться энергетически, то куда Вы идете?

Я уже так долго не живу в Италии, так долго там отсутствую, что сложно сказать. Я 30 лет в России и 18 получается прожил в Италии. Я считаю Россию уже своей родиной, моей основной, первой родиной. Я итальянец только по рождению. Если хочу набраться сил, то мне далеко ходить не надо. Я иду в Академию русского балета и свое ощущение я храню с первого дня, как переступил ее порог. У меня было чувство, что я вхожу в церковь, в монастырь, что на нас возложена определенная миссия, как на монахов. У монахов миссия – любить Бога и служить Богу, а я с первого дня служу балету. Когда мне плохо, уже нет сил, я прихожу в Академию и чувствую, как мое тело наполняется энергией. Энергию дают мне ученики и ощущение это очень приятное. Я обожаю преподавать. Когда я танцевал в Мариинском театре, то тоже ловил себя на мысли, что эта великая сцена располагает к тому, чтобы делать всё хорошо. Особое значение для меня имеет главный репетиционный зал АРБ, куда я вхожу и понимаю, что урок не может быть плохим, я просто не имею на это права и сразу начинаю вкладываться вдвое больше. Когда я сижу там и жду учеников, смотрю на портрет А.Я. Вагановой, то думаю: «Какой же я счастливый человек! В жизни реализовалось всё, что хотел». 

Не могу не коснуться политической повестки, хотя полностью согласна с Вами, что человек искусства не должен ассоциироваться с политикой, экономическими решениями, становиться разменной монетой в чьих-то руках. Хочу, конечно, поблагодарить Вас, что Вы остались, это, поверьте, очень важно.

Спасибо, это моя миссия, которую я должен выполнять. Меня ничего не остановит. Ни война, ничего. Я благодарен этой стране, она мне дала всё и теперь я должен выполнить свой долг. И никто меня не неволит, я делаю это с удовольствием.

Когда Вы решили всё-таки прокомментировать ситуацию с своих социальных сетях, то ключевой мыслью была как раз идея о том, что Россия Вам многое дала: образование, работу, прекрасную семью. То, что Вы совершили это поступок, а это действительно поступок, и остались в Петербурге – это Ваш личный способ сказать «спасибо». Как Вы думаете, почему у одних людей возникает это чувство благодарности и желание его выразить, а у других, даже русских по рождению, нет?

Это, конечно, от человека зависит. Нельзя в двух словах это объяснить. Один чувствует так, другой – иначе. Я считаю, что если страна так много тебе дала, носила тебя на руках, оставить ее – это предательство. То, что делают звезды – это предательство и мне никогда будет этого не понять. Я бы так никогда не поступил и не поступлю. Поэтому остался. С другой стороны – это личный выбор каждого. Хочу сказать, что когда я написал это всё в соцсетях, то получил большое количество угроз, оскорблений. Меня это не остановило. Я считаю, что я всё сделал правильно. 

Спасибо большое за смелость и за эти слова!

Вам спасибо!