14 июля в Мариинском театре прошла долгожданная премьера. Долгожданная, потому что театр новыми балетными постановками, к сожалению, не балует, а как бы хотелось на нашей сцене увидеть хотя бы те спектакли, которые есть в обязательном репертуаре главных театров мира. 

Премьеру ждали, о ней говорили и писали, по этому случаю даже наблюдался большой десант балетоманов из Москвы и других уголков нашей необъятной. Должна сказать, что все аспекты мероприятия были продуманы до мелочей: печатная продукция, оформление фойе, футболки «12», в которых вышли на поклоны создатели спектакля. Очень было заметно, что подготовка велась долго и обстоятельно, продумывалась каждая деталь. 

Очень советую всем приобрести в театре буклет «12» и обязательно прочитать там интервью с А. Сергеевым, Л. Алексеевым и ознакомиться с материалами об истории возникновения балета-первоисточника и музыки к нему. Это просто отличные тексты с конденсацией всех ключевых фактов.

Любимый очень многими ведущий солист Мариинского театра Александр Сергеев давно загорелся идеей возобновления, а по факту создания спектакля на музыку Бориса Тищенко, и события пятимесячной давности — не более, чем совпадение, но как мы знаем — совпадения не бывают случайными. Видимо, этот спектакль нужен нам сейчас, как нужен будет и через 10, 20, 50 лет. Формально тема борьбы с неугодной властью и смелое её обличение всегда будет актуальна. Текст поэмы А. Блока делает спектакль более русским, но если его убрать, то, уверена, хореографический рисунок будет понятен людям в Италии и Франции, Чехии и США, словом — везде, ну или давайте на это надеяться.

Мне очень импонирует тот факт, что Александр не вешает на себя лишних орденов, не делает громких заявлений о смене деятельности, не провозглашает себя великим хореографом, но по сути самым настоящим учёным-реконструктором-хореографом и является. Скрупулёзность и перфекционизм видны во всём. Особая трогательная деталь видится и в том, что в первой постановке балета в середине прошлого века принимали непосредственное участие Валерий Сергеев, Александр Стёпин и Александр Зверев. Теперь же их сыновья выходят на сцену в новой версии и нисколько не уступают своим учителям.

В наше время довольно популярным стало прибегать к синтезу жанров: сейчас в одном спектакле можно увидеть и танец, и декламацию, и оперное пение, и компьютерные голограммы, и цирковые трюки, и многое другое. «Двенадцать» вобрало в себя оперу, балет, декламацию и… немного кино. Поистине интереснейший эксперимент, потому что артистов, которые привыкли всегда эмоции передавать движениями, заставили выйти из зоны комфорта и … заговорить. Не представить, какой это стресс, но всё получилось блестяще. Я была на самом первом показе, где Чтецом выступала прима театра Екатерина Кондаурова. Скажу честно, мне всегда Екатерина казалась очень закрытым человеком, не слишком охотно впускающим кого бы то ни было в своё личное пространство. Тут же надо выйти один на один не только с огромным залом, но и с камерой и осветительным прибором, которые находятся на расстоянии меньше метра от лица. Тут имя-то своё забудешь, не говоря уже о тексте поэмы. Если у вас появился вопрос о суфлере и наушнике — так вот их не было! Точно знаю.

Поэму читает именно женщина тоже неспроста. Постановщик и это учёл. Александр Блок никогда не читал своё сочинение сам, читала его Любовь Дмитриевна Менделеева — Блок — супруга и по совместительству балетный обозреватель и даже критик, если хотите. Она невероятно была увлечена балетом, поддерживала и помогала юным дарованиям. С особой нежностью вспоминала ее Н. Дудинская. 

Постараюсь написать о своих ощущениях так, чтобы не было спойлеров, и вы бы при случае начали мониторить афишу Мариинского театра и незамедлительно покупать билеты на следующий показ «12». Лично я точно пойду ещё раз, а, может, и не раз, чтобы прояснить некоторые вопросы, которые остались, внимательнее рассмотреть всё то, что не успела. Самый большой вопрос у меня остался к первой картине спектакля, когда мы видим светящиеся ячейки-коробочки, где, казалось бы, не пересекаясь, каждый человек занимается своим делом: пианист, танцующая пара (Мария Ширинкина и Максим Зюзин) и певица, исполняющая три песни на стихи Марины Цветаевой. Сначала я стала искать пересечение с «12». У Марины Ивановны есть цикл стихотворений, каждое из которых содержит всего 12 строк, но нет, это были не они. Пыталась я провести какие-то невидимые ниточки с Блоком, символикой числа, с биографией литераторов, но не получилось. Если мы уж говорим о женском голосе вселенской боли (без претензии на экзистенциальнось), то для меня это, конечно же, была Анна Андреевна Ахматова. Как угодно, но я бы «протащила» в постановку «Реквием» и «Поэму без героя». Но буду дальше разбираться, это увлекает.

Практически сразу после первой картины (к слову — она легко «вынимается» из спектакля и может смело демонстрироваться на Дивертисментах, Гала итд) следует «выход» Чтеца. Вот здесь намеренно ничего не скажу, пусть останется тайной, как именно появляется перед нами одно из главных (а для меня — главное) действующее лицо. Решено просто феерично, «Wow!» эффект получите гарантированно! Итак, мы слышим твёрдый, стальной, чеканный, уверенный голос Екатерины Кондауровой. Ничего от нежных Джульетты и Феи Сирени, от отверженных Никии и Одетты. Невероятно приятный тембр, прекрасно расставленные акценты и самое важное — абсолютное понимание того, о чем речь в поэме Блока. Александр Сергеев сделал совершенно правильно, что рискнул и включил чтение поэмы в балет. Многие не знают ее, многие помнят только в общих чертах, так что подобный ликбез необходим. 

Если мы обратимся к произведению, то увидим очень неоднородный, намеренно рваный, сложный для чтения и восприятия ритм, изломанную строфу, сквозь которую надо буквально продираться, как сквозь «чёрный вечер» и «хлёсткий ветер». В ткани поэмы мы слышим и фольклорные напевы, и народный плач, и плач витии, и причитания, и вместе с тем советские агитки. Все это очень точно отображено поэтом лексически и с помощью звукописи. Поэт буквально за месяц собрал воедино актуальную историческую повестку: борьба за права трудящихся, неминуемый мятеж против буржуев, изгнание старого мира в образе шелудивого безродного пса, появление отрядов красноармейцев (в которых, кстати, было по 12 человек). Очевидно, что число «12» приобретает символический, где-то сакральный смысл. Сакральный, потому что присутствие религиозно-Божественного пронизывает весь текст поэмы, несмотря на то, что церковь отделили от государства, и Блок нарочито использует обращение «товарищ поп».

Что мне кажется особенно важным: даже принимая во внимание всю остроту конфликта, революционные настроения, человек продолжает убеждать себя, что дела его санкционированы Божественной канцелярией. И следующие цитаты отнюдь не кажутся оксюмороном по своей сути:

*** «Злоба, грустная злоба кипит в груди… черная злоба, святая злоба…»

*** «Мы на горе всем буржуям мировой пожар разжуем, мировой пожар в крови — Господи, благослови!»

**** «Упокой, Господи, душу рабы Твоея» и т.д.

Задуматься о финале поэмы и о том, какова все же роль Божественного начала, заставила Екатерина Кондаурова, перевернув буквально всё в моей ранней трактовке поэмы. В знаменитом финале у Блока стоит точка («… В белом венчике из роз — впереди — Исус Христос.») Екатерина прочитала (думаю, намеренно) с вопросительной интонацией («… В белом венчике из роз — впереди — Исус Христос?») А ведь и правда, сколько будет работать наша любимая мантра «Мы — русские, а значит с нами Бог». Вот Чтец и заставляет как минимум задуматься, всегда ли мы сможем рассчитывать на помощь Всевышнего?

Крайне важно знать и понимать, за что ты борешься, кого призываешь к ответу и в каком состоянии находится твоя совесть. Испытания, которые выпадают на долю русских людей, всегда какие-то особенные, всегда трудные, но всегда «со крестом», я в этом уверена. Как уверена в том, что главное «послание», которое зашил в балет «Двенадцать» Александр Сергеев и его команда — это то, что мы приходим в этот мир одни и уходим из него одни и нужно очень постараться, чтобы Бог тебя обнял, обнял так, как Екатерина Кондаурова погибшую от шальной пули Катьку (Надежда Батоева) в финальной сцене.

Спасибо Александру, что оставил невероятную по силе сцену «Тайной вечери», что вообще оставил фигуру Христа как центрального символа всей хореографической поэмы, именно так её хочется назвать, потому что артисты дословно протанцевали весь текст Блока, не выпустив ни строчки. Единым организмом в этот вечер они были с музыкой, стихами и сценографией, без которой важное звено-пиксель выпало бы из картины (про пиксели и QR коды тоже узнайте из интервью А. Сергеева). Находки Константина Бинкина надо видеть собственными глазами; его световые решения и новшества (для меня по крайней мере) заставили гордиться тем, что в России так можно, у нас есть такие профессионалы, которым сделать 3D эффекты, многомерность пространства, точечный музыкальный свет и видео картинку в духе Линча и Нолана, Тарковского и Кроненберга ничего не стоит (хотя… конечно же стоит:)

Большую роль в постановке играют костюмы. О них тоже есть подробная информация и довольно любопытно провести параллель с эскизами Энара Стенберга к первому балету Якобсона. Мудрое решение Леонида Алексеева (спасибо ему, что в свое время вернулся из Лондона и стал применять полученные знания у нас) оставить акцентными три главных цвета: белый, красный и черный. Очень рекомендую вам понаблюдать, как живёт эта цветовая гамма на сцене от картины к картине и как разворачивается в финале «кроваво-красный закат». Костюмы «двенадцати» и «девушек» явились для меня прямой отсылкой к известной статуе Святого Варфоломея Марко Д’Аграте в миланском соборе Дуомо. После казни Иисуса Христа, святой Варфоломей проповедовал Евангелие, исцелял людей. Языческие жрецы стали терять свое влияние и приказали схватить Варфоломея и распять вниз головой, однако он не прекращал славить Христа и проповедовать Его милость. В ярости король приказал содрать с него кожу, но и это проповедника не остановило. В итоге, святому отрубили голову. Верующие, получив его останки, положили голову, кожу и тело в оловянную раку и погребли в том же городе (нынешний Баку). Но даже от могилы было множество исцелений.

В общем, я поняла, что об этой теме хочется говорить, её хочется обсуждать, делиться мнениями и слой за слоем снимать новые смыслы. Я очень желаю вам таких театральных открытий, которые (слава Богу!) случаются у меня. И… давайте подумаем еще и о том, что образ Спасителя «в белых одеждах» всё-таки женский!