Этого вечера очень ждали балетоманы, многие (и я не исключение) специально приехали, чтобы не пропустить это знаковое событие, которое, несомненно, войдёт в историю. ОН вернулся, вернулся триумфально, как и подобает сильной личности. Жаль, что драгоценный камень обрамили в неблагородный металл. Околобалетные круги шептались, что не за Дэвида Холберга волнуются (как он там после тяжёлой травмы), а за Алину Сомову. Я, признаться, после «Спящей красавицы» была в легком шоке от некогда любимой балерины. Искренне надеялась, что поставив ее в «Жизель», руководство балетной труппы било прямо в цель, имея уровень уверенности 100%. Может, у руководства уверенность и была, а вот у балерины нет. Не ее роль абсолютно! Я понимаю, что после воздушных и бесшумных Дианы Вишневой и Олеси Новиковой смотреть на других балерин практически пытка, но такое «старание» зрителю видеть не дОлжно! Я бы сказала, что роль была станцована «на зубах». Д. Холберг не только партнёр потрясающий, но также человек большого актерского дарования. Он прожил каждую секунду на сцене, не опускаясь в комичность, наигранность и пошлость. Каждое движение со смыслом, каждый взгляд говорит больше, чем того требует роль. Мое восприятие ещё отягощено (в хорошем смысле слова) прочитанной книгой «A Body of Work: Dancing to the Edge and Back»). Потрясающе откровенная автобиография на оголённых нервах, помноженная на танец артиста, даёт феноменальный результат. Я шла увидеть Дэвида Холберга и для меня вечер состоялся… Состоялся, невзирая на почти падение Ренаты Шакировой, на множество мелких шероховатостей и сбоев, на то, что Мирта (Шамала Гусейнова) «приземлялась» тяжелее, чем весь кордебалет, вместе взятый (кордебалет — чистый восторг! истинное наслаждение). Я не претендую на истину, это частное мнение зрителя, но вчера спектакль мне напомнил некий непропечённый пирог… зато вишенка на торте была! И это главное. «Жизель» один из моих любимых балетов и, казалось, там всё трактуется весьма однозначно, но вчера случилось откровение. Раньше виновником, мучающимся угрызениями совести, выступал Альберт. Роман же Беляков, Ганс (с дебютом!) показал, что страдать от содеянного должен не только граф. Возможно, в любви, если действительно любишь, иногда надо отпустить, а Ганс этого не сделал. Цена разоблачения конкурента в итоге слишком высока. Мне всегда импонирует, когда артисты не только демонстрируют физические данные и техническую мощь, но и своё прочтение всем известного материала.

«Жизель» Большой театр

Не могу ничего не сказать о недавней премьере «Жизели» с росчерком А. Ратманского в ГАБТ. Я люблю этот балет всем сердцем, ему два века, но он не покрылся патиной и не требует осовременивания, хотя существует большое количество уже хрестоматийных редакций самых разных хореографов, появляются и новые. Всегда страшно, каким будет материал, который знаешь почти наизусть?! Если кратко, то восторг!
А. Ратманский сделал тонкий ход, возвёл не новодел, но укрепил и реконструировал старое здание, сделав его ещё краше и прочнее! Изучив исторические хроники, архивные материалы, он попытался вставить недостающие кусочки паззла в мозаику, которая их когда-то утратила в силу разных причин. Новые особенности хореографического рисунка нельзя не заметить. Интереснейшая фуга вилис до наших дней не дошла, но музыкальный материал позволил хореографу достроить и органично вписать такой значимый фрагмент балета. Значимый для сюжета, прежде всего. Девушки-вилисы, не нашедшие покой, в полночь встают из могил и встретив мужчину, принуждают его танцевать… до смерти. Затанцевав Ганса (Денис Савин — актёрище), они желают, чтобы участь предшественника повторил и Альберт, они вихрем кружат вокруг пары влюблённых и только крест не даёт девушкам-призракам умертвить графа. Графа исполнил Артемий Беляков. Что скрывать, Большой театр богат на прекрасных танцовщиков, иногда даже немного завидуешь московским зрителям. Настоящая аристократическая внешность, идеальное телосложение, ни одного напрасно сделанного движения, высокие прыжки, красивые позировки, ну и конечно, актерская игра. Плюс — о, чудо! Исчезло ужасное фиалетовое трико Это, наверное, спасибо надо сказать восстановленным эскизам Бенуа. Надо отметить, что в данной трактовке «Жизели» всё-всё становится понятно даже самому непонятливому зрителю. Именно Ратманский «прописал» пантомимы и необходимые сюжетные фрагменты. Чуть ходульным мне показался образ отца Батильды (почему-то вспомнился мне О.П. Табаков в Мушкетерах), оплошность по части костюма — уж очень он аляповатый в духе короля из «Бременских музыкантов». Въезд на сцену на лошадях тоже, на мой взгляд, был лишним. Эпизод с повозкой и сельскими гуляниями невольно отсылает к «Пахите». Но это мелкие и очень субъективные детали.
Довольно скептически я отношусь к Ольге Смирновой и уже было приготовилась лицезреть всегда одинаковое лицо с абсолютно холодным взглядом, но заворожила меня Ольга! Сложная актёрски сцены сумасшествия — я оторваться не могла! А уж второй акт она провела бесподобно! 100% ее партия, ей понятный образ и что очень важно — взаимодействие с любимым партнером. Все дуэты филигранно исполнены, музыкально и невероятно тонко по эмоциональной передаче. Как же берет за живое сцена с несостоявшимся поцелуем… вот эта пара сантиметров до губ, но между — воздух и дыхание уже не жизни, а вечности. Финальная сцена прощания, когда Жизель благословляет Альберта на брак с Батильдой, указывая на его безымянный палец, не может не вызвать слёз! Я не буду рассказывать, как решил Ратманский финал, но финал потрясающий! Эти ромашки в руках графа, те, на которых гадала Жизель, — вечное напоминание о любви, которая не приснилась и с которой надо дальше жить. У хореографа, и он сам об этом говорит, получился абсолютно христианский финал. На троне – всепрощение Даже Батильда не предстаёт перед нами надменной и бесчувственной, ее ведь тоже обманули. В итоге две женщины прощают одного мужчину. Образ Жизели рисуют разным, это во многом карт-бланш для артисток балета. Смерть героини может быть внезапной, а может она и предопределена. Мне видится, что у Жизели Ольги Смирновой как раз второй вариант. Эта душа долго не могла жить, с самой первой секунды ее радость какая-то скорбная и предчувствие в итоге не обмануло девушку. К тому же мать (как приятно видеть в этой роли Л.И. Семеняку) так отчаянно оберегала, лишний раз напоминая дочке, что у неё больное сердце. Не могу не отметить прекрасно исполненное па-де-де Дарьей Хохловой и Алексеем Путинцевым и почему-то очень выделяющуюся из восьмерки «подруг» Александру Трикоз. Больше бы сашиным поющим рукам сольных партий Резюмируя, скажу, что Большой театр по традиции приобрёл великолепный спектакль, имея в арсенале две редакции балета «Жизель». Мариинскому бы поучиться правильному менеджменту, дабы предотвратить массовый уход/отъезд артистов туда, где есть развитие и возможность реализации. Нам бы не новые сцены открывать, а с имеющимися разобраться.