Очень давно хотела выразить своё мнение относительно постановки Ролана Пети, о которой читала, которую смотрела в записях, но останавливал тот факт, что не видела собственными глазами. Наконец случилось Не побоюсь пойти вразрез с восторженными отзывами балетоманов, на то это и частная точка зрения (правда основанная на определенных знаниях). В некоторых отзывах говорится о глубокой философии постановки, о том, что трудно дышать, эмоции переполняют. Хочется сразу спросить: а глубокая философия, простите, в чем? Бедный молодой французский художник, лежащий на диване, страдает от того, что нет любви и счастья. Он настолько отчаялся, что смерть кажется ему прекрасным избавлением и единственным выходом из клетки, в которую загнала его жизнь. «Прекрасное» решение — суицид, а надо бы бороться, стараться увидеть радость в каждом новом дне, работать над своим счастьем. Но это прерогатива сильного человека, а здесь — увы, пропаганда образа слабого мужчины-неврастеника. Это то, что лежит на поверхности. Теперь давайте вспомним биографию Ролана Пети и его сложные больные отношения с Зизи Жанмер, которую он ревновал каждую секунду своей жизни. Это собственное уязвлённое чувство и личную слабохарактерность Пети переносит во все свои балеты. В них — невозможность любви, конфликт противоположностей. Отсюда образ смерти как прекрасной Женщины. У Т.В. Москвиной есть роман «Смерть это все мужчины», вот есть ощущение, что для Пети смерть — это все женщины. Женщина всему виной, она превращает юношу в безвольное, запуганное, странное существо, она его подавляет, издевается и смеётся над своим превосходством и его униженностью. Классическая сублимация вместо кресла психоаналитика. Перейдём к эмоциональному фону, который отмечен всеми без исключения зрителями. Не секрет, что изначально спектакль должен был быть поставлен на известную джазовую песню, и лишь потом возникла по предложению Жана Кокто минорная Пассакалия. Так вот: готова с 80% уверенностью заявить, что будь это не И.С. Бах (его полифоническая музыка действительно пробивает каждую клетку даже самого бесчувственного человека, действуя на высокомолекулярном уровне), эффект был бы иным. В данном балете музыка — это краеугольный камень. Но не только она. Конечно же, артисты. Барышников, Нуреев, Ле Риш… Уровень профессионализма и драматического дарования этих танцовщиков трудно переоценить. Я думаю, что в этот ряд можно смело поставить Владимира Шклярова. Филигранная техника, идеально выстроенные движения, мимика, чувственность, не переходящая в пошлость — всё говорит о том, что артист уже достиг такого уровня мастерства и личностного роста, что это всё позволяет ему управлять, как кукловоду, чувствами и эмоциями людей. Музыка, помноженная на талант танцовщика: потому и сбивается дыхание, потому и комок в горле. Не могу не отметить поразительное попадание в образ Кристины Шапран! Удивительно точна она и органична в этом материале. Закончить хотела мыслью, которую прочитала недавно в книге Азария Плисецкого: как ни крути … а «проглядывает всё же у Пети мюзик-холл»